7 июня. У меня неприятность и я, в противоречие всем моим прежним настроениям, так и пишу. Три месяца беременности. А я не хочу иметь четвёртого ребёнка. Я устала! Я так устала! Живу, как белка в колесе. А Костя рад. Обнимет меня за плечи так ласково, посмотрит в лицо и говорит: «Что ты, глупенькая, разве это плохо? Будет у нас чудесный малыш, тёпленький, нежный, будет грудь сосать, улыбаться. Разве плохо? А дом? Для кого строим? Будет хорошая семья. Где три, там и четыре. Я помогу тебе во всём. Не горюй, радуйся». А я что-то не хочу. Я начала уставать и от труда, и от забот, и от тяжёлых раздумий и от всей, всей жизни.

10 июня. Решили посмотреть, как строит свой дом Берг, и вот, в воскресенье со всеми ребятами были у него. В 36-м году Берг кончил Институт. Теперь он инженер-металлург и работает на заводе. Я ведь не записала, как он примчался к нам с дипломом, как сиял, как рассказывал об окончании Института и провёл у нас тогда весь вечер. В тот период я больше года не писала.

В общем, в воскресенье мы пошли к нему на стройку. Участок Берга обнесён невысоким забором. Дом почти готов и семья уже живёт в нём.

Когда мы вошли в калитку, прежде всего, бросилось в глаза обилие дерева, пиленного, струганного, золотые стружки. Берг властвовал во всём этом царстве дерева. Он поднялся навстречу нам такой же, как всегда, радостный, увлечённый, с засученными рукавами рубашки, со стружкой в волосах. В руках его был рубанок. Он только что строгал что-то на длинном верстаке, поставленном тут же во дворе. Тут же работали и три его сына.

Берг, шумно поздоровавшись с нами, сразу стал показывать нам прекрасно сделанные им и сыновьями двери, рамы, наличники, подоконники.

— Это всё для верха, — говорил он, поглаживая дверь, — внизу уже всё готово.

— Да, таких не купишь, — говорил Костя к удовольствию Берга.

Пользуясь нашим приходом, маленькие Берги прервали работу и теперь весело возились с Шуриком и Котиком, бегая по двору, пролезая под верстаком, прыгая по стружкам. И только Таня сидела на верстаке, наблюдая и смеясь, и не хотела присоединиться к шумным играм мальчиков.

А Берг рассказывал Косте, как он заготовляет доски для пола, как вырезает пазы, чтобы доски слились в единый монолитный пол. Потом Берг рассказывал нам о своей идее сделать в доме паровое отопление от котла, установленного на кухонной плите. И, наконец, повёл нас в дом.

Дом Берга совсем не похож на окружающие дома, строящиеся по типовым проектам. Наша планировка несколько другая, произвольная. Мы вышли из стандарта внутри дома. А Берг исключил вообще стандарт. Внизу небольшая кухня и сразу из неё вход в очень большую по всему фасаду светлую комнату. Широкая и высокая арка отгораживает небольшую комнату-нишу. Всё просторно, легко, высоко. Всё уже готово. В стенах шкафы, полки.

Когда мы пришли в дом, жена Берга готовила обед. Риточка держалась за её юбку. Счастливое настроение всей семьи сливалось с солнечным светом, с новым весёлым домом, с радужными надеждами всех Бергов на новую жизнь в доме, сделанном по своему вкусу, своими руками. По неширокой лестнице из кухни мы поднялись на чердак и оказались в просторном и высоком помещении со сводами высокой крыши. Здесь ещё не было пола и перегородок, и только через два больших окна, одно против другого, вливалось много света.

— Здесь будут две комнаты вот им, детям, — говорил Берг, — зачем терять под никому не нужный чердак такое чудесное помещение? А для всякого старья мы построим во дворе сарай.

Берг прав, сто раз прав! И так разумен!

Пообедав у Бергов, мы пошли домой, совершенно очарованные и домом, и Бергом, а он долго стоял у калитки, окружённый сыновьями, махал нам рукой. Он обещал очень скоро прийти посмотреть наш дом. Такой обаятельный и милый со своей бородкой.

.

16 июня. Ужасно! Ужасно! Нет слов, чтобы выразить и описать то, что случилось! Арестован Берг. Арестован Татаров.

Арест Берга произвёл на Костю такое ошеломляющее впечатление, что он даже бросил заготовлять доски для настилки полов, которые сам решил сделать по примеру Берга и чем так увлёкся. Теперь Костя молчит, ходит мрачный. Каждый день он собирается пойти к Бергам, но на работе ему не советуют торопиться с этим визитом. Говорят, что опасно — обвинят в связи с врагом народа. Лучше, говорят, выждать немного.

Я не знаю, чего, собственно, выжидать и какая здесь опасность. Ведь связь и так налицо. Но какая связь? Семейная, домашняя. Никаких разговоров, кроме как о детях, о доме, ну, ещё об учёбе, о работе. Ну, а если за это арестовывать, тогда вообще деваться некуда.

Что происходит? Хоть бы кто-нибудь дал ответ, полный, исчерпывающий.