Дневники Акимкиной Нины Алексеевны
6 марта
Ночь мне тоже спать не пришлось, так как накануне бюллетень о болезни Сталина был очень тревожным, и мы всю ночь ждали известий. Утром радио принесло весть о тяжкой утрате. Первое время мы сидели как окаменелые, не могли поверить, что это правда. К 8 часам утра я побежала в институт, т. к. сидеть дома было совершенно невозможно. В институте шел траурный митинг, съехались все аспиранты, видимо, всем вместе было легче. Часов в 10 мы поехали на Красную площадь, куда стихийно стремились многие. Прошли у Кремлевской стены, с печалью смотрели на приспущенный флаг над центральным зданием, на траурные флаги повсюду. Уходить не хотелось, но милиция начала оцеплять центр города и нам пришлось уйти. Улица Горького и все центральные площади были уже совершенно пусты, всякое движение прекратилось, людей не видно.
Мы позвонили в институт и узнали, что в 3 часа организованно пойдем в Колонный зал. Мы моментально поехали обратно, о чем потом весьма сожалели. Оделись потеплее, выстроились и отправились. До Волхонки шли очень хорошо. Стройной колонной, но потом началось что-то невероятное. Как только было объявлено, что допуск в Колонный зал открывается в 4 часа дня, как вся шестимиллионная Москва вышла на улицу и стихийно двинулась к центру города по всем бульварам, площадям и переулкам.
Выход на Пушкинскую улицу был перегорожен машинами, но между ними остались узкие проходы и в них устремилась толпа. Давка была дикая, остановиться же не было никакой возможности, т. к. сзади напирали. Машины начали поворачивать поперек, чтобы совсем загородить проход, и я не помню, как пролезла между двумя «Победами». Кое-как мы собрались на Пушкинской площади, но там нас остановила конная милиция. Мы простояли на месте часа полтора, а потом повернули по Самотек к Трубной площади, где нам опять перегородил дорогу ряд грузовых машин. Здесь мы все растерялись, одни перелезли через машины по ту сторону, другие пробились в боковые переулки, часть топталась на месте. Посовещавшись мы (7 человек) решили пойти кружным путем к Курскому вокзалу и пробиться там. Самое главное, что никто не знал по какому маршруту идти к Колонному, милиционеры потонули в дикой толпе, репродукторы на бульварах молчали и на улицах царила полная стихия.
Мы прошли по Садовому кольцу к Земляному валу, потом к Курскому вокзалу и по Чистым прудам прошли к Кировским Воротам. Путь на улицу Чернышевского был опять перегорожен машинами, а с боковых улиц ломились 2 встречных потока. Нас всех оторвало друг от друга и понесло неизвестно куда. Над толпой стоял сплошной крик и стон, я уже прощалась с жизнью, так как меня несло прямо на грузовики, но мне удалось нырнуть под колеса и пролезть по ту сторону. За мной пробралась Текутьева, остальных мы потеряли.
В переулке стояла такая же толпа, но выход дальше был отрезан солдатами. Через бульвар мы с Текутьевой вышли к Кировскому метро, около которого толпа росла молниеносно, т. к. шли со всех сторон. Каждый хотел выйти хоть куда-нибудь, но выхода не было. Наконец, с великим трудом мы попали в метро и уехали домой. Я была так измучена, что не спала всю ночь.
Ночь мне тоже спать не пришлось, так как накануне бюллетень о болезни Сталина был очень тревожным, и мы всю ночь ждали известий. Утром радио принесло весть о тяжкой утрате. Первое время мы сидели как окаменелые, не могли поверить, что это правда. К 8 часам утра я побежала в институт, т. к. сидеть дома было совершенно невозможно. В институте шел траурный митинг, съехались все аспиранты, видимо, всем вместе было легче. Часов в 10 мы поехали на Красную площадь, куда стихийно стремились многие. Прошли у Кремлевской стены, с печалью смотрели на приспущенный флаг над центральным зданием, на траурные флаги повсюду. Уходить не хотелось, но милиция начала оцеплять центр города и нам пришлось уйти. Улица Горького и все центральные площади были уже совершенно пусты, всякое движение прекратилось, людей не видно.
Мы позвонили в институт и узнали, что в 3 часа организованно пойдем в Колонный зал. Мы моментально поехали обратно, о чем потом весьма сожалели. Оделись потеплее, выстроились и отправились. До Волхонки шли очень хорошо. Стройной колонной, но потом началось что-то невероятное. Как только было объявлено, что допуск в Колонный зал открывается в 4 часа дня, как вся шестимиллионная Москва вышла на улицу и стихийно двинулась к центру города по всем бульварам, площадям и переулкам.
Выход на Пушкинскую улицу был перегорожен машинами, но между ними остались узкие проходы и в них устремилась толпа. Давка была дикая, остановиться же не было никакой возможности, т. к. сзади напирали. Машины начали поворачивать поперек, чтобы совсем загородить проход, и я не помню, как пролезла между двумя «Победами». Кое-как мы собрались на Пушкинской площади, но там нас остановила конная милиция. Мы простояли на месте часа полтора, а потом повернули по Самотек к Трубной площади, где нам опять перегородил дорогу ряд грузовых машин. Здесь мы все растерялись, одни перелезли через машины по ту сторону, другие пробились в боковые переулки, часть топталась на месте. Посовещавшись мы (7 человек) решили пойти кружным путем к Курскому вокзалу и пробиться там. Самое главное, что никто не знал по какому маршруту идти к Колонному, милиционеры потонули в дикой толпе, репродукторы на бульварах молчали и на улицах царила полная стихия.
Мы прошли по Садовому кольцу к Земляному валу, потом к Курскому вокзалу и по Чистым прудам прошли к Кировским Воротам. Путь на улицу Чернышевского был опять перегорожен машинами, а с боковых улиц ломились 2 встречных потока. Нас всех оторвало друг от друга и понесло неизвестно куда. Над толпой стоял сплошной крик и стон, я уже прощалась с жизнью, так как меня несло прямо на грузовики, но мне удалось нырнуть под колеса и пролезть по ту сторону. За мной пробралась Текутьева, остальных мы потеряли.
В переулке стояла такая же толпа, но выход дальше был отрезан солдатами. Через бульвар мы с Текутьевой вышли к Кировскому метро, около которого толпа росла молниеносно, т. к. шли со всех сторон. Каждый хотел выйти хоть куда-нибудь, но выхода не было. Наконец, с великим трудом мы попали в метро и уехали домой. Я была так измучена, что не спала всю ночь.
Акимкина Нина Алексеевна
1925 - 2014
Историк, профессор Ростовского Государственного университета. Во время ведения дневника (1945-1954) - студентка и аспирантка исторического факультета МГПИ им. В.И. Ленина.
...Дневники Н.А. Акимкиной представляют собой написанную чернилами рукопись, состоящую из пяти т. н. общих тетрадей. На обложке первой тетради напечатано типографским способом «Дневник» и имеется печать в нижнем левом углу с надписью: «Полиграфтруд. Артель политкаторжан. Москва». На первой странице надпись «Акимкиной Н.А.» и небольшое стихотворение.
Первые три тетради (по 67, 99 и 90 листов соответственно) относятся к т. н. «омскому» периоду жизни Н.А. Акимкиной и охватывают период с 29 августа 1945 г. по 29 апреля 1951 г. Они посвящены детальному описанию жизни студентки, а позднее и преподавателя Омского государственного педагогического института. Специальное внимание уделяется общественной и творческой деятельности омского студенчества: театральные постановки, концерты в военной части и на выборах.
Первые три тетради (по 67, 99 и 90 листов соответственно) относятся к т. н. «омскому» периоду жизни Н.А. Акимкиной и охватывают период с 29 августа 1945 г. по 29 апреля 1951 г. Они посвящены детальному описанию жизни студентки, а позднее и преподавателя Омского государственного педагогического института. Специальное внимание уделяется общественной и творческой деятельности омского студенчества: театральные постановки, концерты в военной части и на выборах.
Четвертая тетрадь (50 листов) посвящена заботам о переезде и обустройстве в Москве, поступлении в аспирантуру МГПИ им. В.И. Ленина и сдаче кандидатских экзаменов, а также работе над диссертацией. Хронологически эта тетрадь охватывает период с 1 мая 1951 г. по 28 мая 1952 г.
Пятая тетрадь (62 листа), охватывающая период с 3 июня 1952 г. по 29 июня 1954 г., повествует о последнем годе обучения в аспирантуре и защите кандидатской диссертации, о процедурных и технических сложностях предзащитного периода, о смерти И.В. Сталина и прощании с ним, об ожидании распределения и переезде в Ростов-на-Дону. К сожалению, текст в пятой тетради прерывается на незаконченном предложении. Возможно, что автор дневниковых записей сам вырвал страницы. Дневники Нины Алексеевны являются отражением не только времени, но и внутреннего мира советского гражданина.
Пятая тетрадь (62 листа), охватывающая период с 3 июня 1952 г. по 29 июня 1954 г., повествует о последнем годе обучения в аспирантуре и защите кандидатской диссертации, о процедурных и технических сложностях предзащитного периода, о смерти И.В. Сталина и прощании с ним, об ожидании распределения и переезде в Ростов-на-Дону. К сожалению, текст в пятой тетради прерывается на незаконченном предложении. Возможно, что автор дневниковых записей сам вырвал страницы. Дневники Нины Алексеевны являются отражением не только времени, но и внутреннего мира советского гражданина.
30 июня.
Сегодня был мой день отъезда. С утра я, как обычно, начала беготню по магазинам и к вечеру умаялась. Обещали меня проводить Оля и Люся.
В комнате у нас полным ходом шли приготовления к вечеринке. Галя всю массу работы свалила на слепую Валю, беззастенчиво ее эксплуатируя. Она и по магазинам бегала, и салат готовила, и посуду мыла. Я уезжала, так сказать, в разгар торжества, успели только выпить на дорожку. Благополучно я погрузилась в свой вагон и как всегда с грустью проводила взглядом Москву. До свиданья, милый, чудесный город, как жаль, что скоро ему придется сказать: «Прощай!» Настроение у меня было весьма неважное, на душе кошки скребли.
Сегодня был мой день отъезда. С утра я, как обычно, начала беготню по магазинам и к вечеру умаялась. Обещали меня проводить Оля и Люся.
В комнате у нас полным ходом шли приготовления к вечеринке. Галя всю массу работы свалила на слепую Валю, беззастенчиво ее эксплуатируя. Она и по магазинам бегала, и салат готовила, и посуду мыла. Я уезжала, так сказать, в разгар торжества, успели только выпить на дорожку. Благополучно я погрузилась в свой вагон и как всегда с грустью проводила взглядом Москву. До свиданья, милый, чудесный город, как жаль, что скоро ему придется сказать: «Прощай!» Настроение у меня было весьма неважное, на душе кошки скребли.
9 августа.
Отпуск мой кончается, пролетел совершенно незаметно. В общем, это лето как две капли воды похоже на прошлогоднее, хотя погода нынче была намного похуже. Первые дни я, как обычно, скучала, т. к. Милку не отпускали в отпуск и мне приходилось сидеть одной дома. Потом мне это надоело и, т. к. наступили жаркие дни, я одна решила ходить на пляж.
Решение было самое правильное, одной мне там быть не пришлось, из постоянных обитателей пляжа у нас скоро образовалась целая компания, и мы очень весело проводили время.
От компании отсеивались отдельные лица, но зато приставали другие. Так что определенная группа всё время была. Загорела я очень хорошо, пожалуй, даже лучше, чем в прошлом году.
Постепенно наша компания сузилась, но оставшееся ядро настолько сплотилось, что мы посещали пляж, когда была весьма прохладно. Получила я письмо из Махач-Калы, мне сообщили, что в нагрузку старшего преподавателя входит чтение лекций по методике преподавания истории и конституции, семинары по этому же предмету, педпрактика, новая история и т. д. одновременно такое же письмо пришло ко мне в Москву, Оля переправила его мне и посоветовала от Махач-Калы отказаться. Я и сама так подумала, т. к. о первом предмете я не имею ни малейшего представления. Написала я письмо в министерство, но оттуда мне ничего не ответили. Очень боюсь, что осенью мне подсунут какую-нибудь дыру еще хуже Омска. Написала мне письмо Люба, она пишет, что в Махач-Калу уже уехал какой-то парень.
О Борисе пишет, что у него всё сделано, осталось лишь отпечатать начисто, и что он едет якобы на работу в Омск. Это вранье меня прямо возмутило, мне еще в июне Люся говорила, что Борька устроился в Москве. Зачем она от меня-то скрывает? А я, дура, вечно ему всё рассказываю.
Отпуск мой кончается, пролетел совершенно незаметно. В общем, это лето как две капли воды похоже на прошлогоднее, хотя погода нынче была намного похуже. Первые дни я, как обычно, скучала, т. к. Милку не отпускали в отпуск и мне приходилось сидеть одной дома. Потом мне это надоело и, т. к. наступили жаркие дни, я одна решила ходить на пляж.
Решение было самое правильное, одной мне там быть не пришлось, из постоянных обитателей пляжа у нас скоро образовалась целая компания, и мы очень весело проводили время.
От компании отсеивались отдельные лица, но зато приставали другие. Так что определенная группа всё время была. Загорела я очень хорошо, пожалуй, даже лучше, чем в прошлом году.
Постепенно наша компания сузилась, но оставшееся ядро настолько сплотилось, что мы посещали пляж, когда была весьма прохладно. Получила я письмо из Махач-Калы, мне сообщили, что в нагрузку старшего преподавателя входит чтение лекций по методике преподавания истории и конституции, семинары по этому же предмету, педпрактика, новая история и т. д. одновременно такое же письмо пришло ко мне в Москву, Оля переправила его мне и посоветовала от Махач-Калы отказаться. Я и сама так подумала, т. к. о первом предмете я не имею ни малейшего представления. Написала я письмо в министерство, но оттуда мне ничего не ответили. Очень боюсь, что осенью мне подсунут какую-нибудь дыру еще хуже Омска. Написала мне письмо Люба, она пишет, что в Махач-Калу уже уехал какой-то парень.
О Борисе пишет, что у него всё сделано, осталось лишь отпечатать начисто, и что он едет якобы на работу в Омск. Это вранье меня прямо возмутило, мне еще в июне Люся говорила, что Борька устроился в Москве. Зачем она от меня-то скрывает? А я, дура, вечно ему всё рассказываю.
14 августа.
Погода понемножку портится, по утрам и вечерам на улице очень холодно, и вода в Иртыше тоже весьма прохладна. Но наша группа упорно продолжает посещать пляж, хотя купаются только ребята, да и то очень мало. Пляж уже почти совсем опустел, даже в жаркие солнечные дни на нем мало народу, ходят только отдельные фанатики вроде нас. С одной женщиной из нашей компании я вместе поеду. Она едет до Молотова, мы ходили с ней в билетную кассу и благополучно достали билеты. Я опять еду в купе, соседом у меня будет весьма симпатичный паренек — Саша. Он учится в Москве и т. к. ему срочно нужно ехать 19/VIII, то я достала ему билет. Вторым соседом будет сын моей знакомой по пляжу (Марьи Вас.). Сама она едет в мягком вместе с дочерью, она женщина молодящаяся, и сын будет ее старить.
Погода понемножку портится, по утрам и вечерам на улице очень холодно, и вода в Иртыше тоже весьма прохладна. Но наша группа упорно продолжает посещать пляж, хотя купаются только ребята, да и то очень мало. Пляж уже почти совсем опустел, даже в жаркие солнечные дни на нем мало народу, ходят только отдельные фанатики вроде нас. С одной женщиной из нашей компании я вместе поеду. Она едет до Молотова, мы ходили с ней в билетную кассу и благополучно достали билеты. Я опять еду в купе, соседом у меня будет весьма симпатичный паренек — Саша. Он учится в Москве и т. к. ему срочно нужно ехать 19/VIII, то я достала ему билет. Вторым соседом будет сын моей знакомой по пляжу (Марьи Вас.). Сама она едет в мягком вместе с дочерью, она женщина молодящаяся, и сын будет ее старить.
Сегодня наша компания почти вся была на «Отелло». Опера мне совершенно не понравилась. Наверное, эта самая неудачная из всех опер Верди, во всяком случае, из слышанных мною. Не было ни одной красивой арии или дуэта, совсем отсутствовал балет, да и артисты пели скверно. Кассио пел безголосый старый хрыч, Дездемона — толста, и тоже безголоса, Отелло пел Азрикан, уже знакомый мне по Свердловскому театру. Играл он сравнительно неплохо, одет был потрясающе, но был толст и пел средне. Один Яго был хорош. Кроме того, я совсем недавно смотрела «Отелло» в Москве и была под впечатлением драмы, в сравнении с которой опера значительно проигрывала
16 августа.
Сегодня вся наша капелла в последний раз была на пляже. День был изумительный, на небе ни облачка, прожарились мы основательно. Перебрали в последний день все темы разговоров, начиная с поэзии и музыки и кончая модами. Потом изловили какого-то фотографа-любителя и сфотографировались, но я очень сомневаюсь, что он сделает эти фотографии. А очень бы хотелось. Уже под вечер мы решили закончить пляжный сезон выпивкой. В пляжных сарафанах, в довольно диком и растрепанном виде, мы пошли в ресторан «Иртыш», было нас 6 человек. На выпивку денег мы наскребли, а закуску пришлось взять лишь печенье. Т. к. мы не ели с утра и «закуска» была тощая, то опьянели мы весьма быстро (вышло по бутылке на двоих) и начали горланить на весь ресторан. К счастью, двоим из нас вечером нужно было в оперу, и мы быстро разошлись, уговорившись еще раз собраться у нас дома накануне моего отъезда.
Сегодня вся наша капелла в последний раз была на пляже. День был изумительный, на небе ни облачка, прожарились мы основательно. Перебрали в последний день все темы разговоров, начиная с поэзии и музыки и кончая модами. Потом изловили какого-то фотографа-любителя и сфотографировались, но я очень сомневаюсь, что он сделает эти фотографии. А очень бы хотелось. Уже под вечер мы решили закончить пляжный сезон выпивкой. В пляжных сарафанах, в довольно диком и растрепанном виде, мы пошли в ресторан «Иртыш», было нас 6 человек. На выпивку денег мы наскребли, а закуску пришлось взять лишь печенье. Т. к. мы не ели с утра и «закуска» была тощая, то опьянели мы весьма быстро (вышло по бутылке на двоих) и начали горланить на весь ресторан. К счастью, двоим из нас вечером нужно было в оперу, и мы быстро разошлись, уговорившись еще раз собраться у нас дома накануне моего отъезда.
18 августа.
Сегодняшняя вечеринка еще раз убедила меня, что неожиданные встречи всегда лучше. Собралось нас сегодня 5 человек (один парень не пришел), и гуляли мы почти до 3х часов ночи. Но ребята здорово подвели нас, особенно меня. Мы их послали за вином, а они набрали в графин смесь водки и настойки, я выпила этой дьявольской смеси и обалдела. Потом еще пили волжское, вермут, вишневку, в общем, перепились все до ужаса. Но на Милку это не подействовало, она пела и плясала, а мне стало совсем скверно и вечер для меня пропал. Я главным образом сидела на улице, со мной сидел один из ребят, который вообще не отходил от меня весь вечер. Я и на пляже как-то сдружилась с ним больше, чем с другими. Он работает на заводе, но гораздо лучше многих моих «интеллигентских» знакомых. Мы обменялись с ним адресами, но едва ли он будет писать, т. к. пляжные знакомства мимолетны и забываются очень быстро. Но в общем всё было хорошо и проведенным летом я очень довольна.
Сегодняшняя вечеринка еще раз убедила меня, что неожиданные встречи всегда лучше. Собралось нас сегодня 5 человек (один парень не пришел), и гуляли мы почти до 3х часов ночи. Но ребята здорово подвели нас, особенно меня. Мы их послали за вином, а они набрали в графин смесь водки и настойки, я выпила этой дьявольской смеси и обалдела. Потом еще пили волжское, вермут, вишневку, в общем, перепились все до ужаса. Но на Милку это не подействовало, она пела и плясала, а мне стало совсем скверно и вечер для меня пропал. Я главным образом сидела на улице, со мной сидел один из ребят, который вообще не отходил от меня весь вечер. Я и на пляже как-то сдружилась с ним больше, чем с другими. Он работает на заводе, но гораздо лучше многих моих «интеллигентских» знакомых. Мы обменялись с ним адресами, но едва ли он будет писать, т. к. пляжные знакомства мимолетны и забываются очень быстро. Но в общем всё было хорошо и проведенным летом я очень довольна.
19 августа.
Сегодня я весь день мучилась от похмелья, пила соду и ела соленые огурцы. День тянулся медленно и как-то бестолково, делать было особенно нечего, т. к. укладка чемодана заняла немного времени. На вокзал мы приехали очень рано и с трепетом стали ждать появления бати, боясь, что он испортит всё прощанье. К счастью, он явился за 15 мин. до отхода поезда и особенных бед натворить не успел, хотя и был пьян по обыкновению.
Перед самым отходом поезда на вокзал примчался Жорка (тот парень, с которым я накануне провела вечер). Он обещал прийти еще вчера, но я не очень-то поверила и его появление было для меня неожиданностью (приятной, признаюсь). Поезд отошел с опозданием на 10 мин. и мы еще немного поболтали. Когда мы уже отъезжали, он еще показывал знаками, чтобы я писала, но я всё-таки думаю, что это конец и продолжения не будет. Поплыл мимо окон вагона Омск, неужели я еще вернусь сюда? Между прочим, однажды на пляже я встретила Альберта. То, что я вспомнила об этой встрече лишь через несколько дней, показывает, как мало он для меня значит. Всё течет, всё меняется. Он ничуть не изменился и не постарел, и не возмужал. Болтали мы долго о всякой всячине, т. к. болтать с ним по-прежнему легко и интересно.
Сегодня я весь день мучилась от похмелья, пила соду и ела соленые огурцы. День тянулся медленно и как-то бестолково, делать было особенно нечего, т. к. укладка чемодана заняла немного времени. На вокзал мы приехали очень рано и с трепетом стали ждать появления бати, боясь, что он испортит всё прощанье. К счастью, он явился за 15 мин. до отхода поезда и особенных бед натворить не успел, хотя и был пьян по обыкновению.
Перед самым отходом поезда на вокзал примчался Жорка (тот парень, с которым я накануне провела вечер). Он обещал прийти еще вчера, но я не очень-то поверила и его появление было для меня неожиданностью (приятной, признаюсь). Поезд отошел с опозданием на 10 мин. и мы еще немного поболтали. Когда мы уже отъезжали, он еще показывал знаками, чтобы я писала, но я всё-таки думаю, что это конец и продолжения не будет. Поплыл мимо окон вагона Омск, неужели я еще вернусь сюда? Между прочим, однажды на пляже я встретила Альберта. То, что я вспомнила об этой встрече лишь через несколько дней, показывает, как мало он для меня значит. Всё течет, всё меняется. Он ничуть не изменился и не постарел, и не возмужал. Болтали мы долго о всякой всячине, т. к. болтать с ним по-прежнему легко и интересно.
